автор: Марк Лэндлер. Репортаж из Лондона
Годфри Джон Бевик-Копли, 7-й барон Кромвель, ведет свой родовой титул с 1375 года. Его предки сражались с французами в битве при Азенкуре. В течение последнего десятилетия основная работа лорда Кромвеля была в Палате лордов Великобритании, где он обдумывал законопроекты, ходил на заседания комитетов и оживленно приветствовал коллег-законодателей в парламенте, многие из которых были избраны. Его право находиться там коренится в его происхождении: наследственные пэры наследуют свои места, в его случае от его отца, 6-го барона Кромвеля. Но лорд Кромвель настаивает, что его аристократическое происхождение не имеет большого влияния на его работу в качестве государственного служащего в залах Вестминстера.
«Мы не пьющие портвейн, охотящиеся на лис ура на обширных поместьях в стиле «Аббатства Даунтон», как их себе представляет народное воображение», — сказал он. «Действительно, иногда люди бывают довольно разочарованы, когда обнаруживают, что мы, как правило, трудолюбивые профессионалы того или иного рода». Для лорда Кромвеля это включает карьеру в частном банке, консультирование компаний по ведению бизнеса в России — чем он больше не занимается — и управление семейной фермой в Лестершире. Общительный, хорошо информированный и самоуверенный, лорд Кромвель, 64 года, регулярно высказывался в дебатах по вопросам от Украины до качества воды. Ничто из этого не спасет его от выселения, когда лейбористское правительство примет закон об отмене наследственных пэров , вероятно, к середине следующего года. Лейбористы утверждают, что эти пэры недемократичны, пережиток, такой же устаревший, как и горностаевые мантии, которые они носят. Их чистка — первый шаг к реформированию древнего института, который, хотя и играет не более чем консультативную роль в законотворчестве, стал, по всем данным, раздутым, ограниченным и этически сомнительным. Лорд Кромвель, чья фамилия Бевик-Копли, с некоторой грустью признает, что не является родственником ни одного из самых известных Кромвелей Англии, Оливера и Томаса. Впервые получив свое место в 1982 году после смерти отца в результате несчастного случая на лошади, он смотрит на принятие закона с сожалением, но также и со стоическим принятием. Он даже умудряется внести немного едкого остроумия.
«Рождество приближается», — сказал он во время дебатов по законопроекту в этом месяце. «Хотя, как один из так называемых индюков, напрямую затронутых законопроектом, я могу воздержаться, я, конечно, не предлагаю препятствовать ему или откладывать его».
Члены Палаты лордов на государственном открытии парламента в Лондоне в июле. Как с удовольствием отмечают критики, это второй по величине законодательный орган в мире после Всекитайского собрания народных представителей Китая. Кредит…Фотография бассейна Генри Николса
Вместо этого лорд Кромвель призвал преобразовать наиболее активных и активных из 88 оставшихся наследственных пэров в так называемых «пожизненных пэров», что позволило бы сохранить их места и предоставить им тот же статус, что и большинству из 805 членов Палаты лордов, чьи пэрские звания им дарует премьер-министр, и которые могут оставаться на своих местах пожизненно.
Но лорд Кромвель отметил парадокс в самом сердце Палаты лордов: с 1999 года наследственные пэры фактически избираются — хотя и их коллегами-пэрами, а не страной. Пожизненные пэры просто назначаются, якобы за их государственную службу, но часто в качестве награды за пожертвования денег политическим партиям. Это результат сделки, заключенной предыдущим премьер-министром-лейбористом Тони Блэром, который столкнулся с сопротивлением, когда он намеревался убрать всех наследственных пэров. Г-н Блэр сметал большинство из них — включая лорда Кромвеля, который вернул себе место на дополнительных выборах пэров в 2014 году — но согласился позволить оставшейся группе остаться, пока будущее правительство не сможет провести более радикальную перестройку. Теперь этот момент настал. Но правительство премьер-министра Кира Стармера также отступило от своего прежнего обещания упразднить Палату лордов и заменить ее «новой, реформированной верхней палатой». Вместо этого оно снова выделяет наследственных пэров, которые в некотором смысле являются легкодоступными, оставляя нерешенным более сложный вопрос о том, что делать с более политически связанными пожизненными пэрами. По мнению лорда Кромвеля, это мало способствует продвижению реформ. Многие пожизненные пэры, сказал он, едва ли утруждают себя хождением на работу, в то время как процесс назначений превратился в огромную машину патронажа. «Эта позитивно феодальная система заставляет наследственные выборы выглядеть демократическими», — сказал он за чашкой кофе в Portcullis House, здании парламента, расположенном через дорогу от Биг-Бена.
В пятницу г-н Стармер представил свой первый список из 30 кандидатов на пэрство. Это свидетельствует о том, что Палата лордов стала удобным способом вознаграждать друзей и предлагать утешительные призы павшим союзникам. В списке были лейбористы из Палаты общин, которые были отстранены от своих мест, а также бывший руководитель аппарата г-на Стармера Сью Грей, которая ушла после поражения в ссоре с другими советниками.
Ее возвышение до лордов вызвало тихое ворчание о лицемерии со стороны консерваторов. Многие поносили г-жу Грей с тех пор, как она сыграла роль в падении предыдущего премьер-министра Бориса Джонсона, возглавив расследование общественных собраний, проводившихся на Даунинг-стрит, 10, на которых нарушались ограничения, связанные с карантином из-за COVID. Но г-н Джонсон, говорят его критики, коррумпировал процесс назначений больше, чем кто-либо другой. Среди его коллег были Евгений Лебедев , российско-британский медиа-магнат, который издает London Evening Standard и является сыном бывшего офицера КГБ, и Шарлотта Оуэн, 31-летняя бывшая помощница г-на Джонсона, чье скудное резюме вызывало вопросы о том, почему она заслужила пожизненную синекуру.
Дебаты о реформировании Палаты лордов всегда казались некоторым немного драгоценными. По традиции она не блокирует правительственное законодательство; ее роль в основном заключается в том, чтобы поднимать вопросы о законопроектах. Ранее в этом году несколько пэров возражали по соображениям прав человека против плана предыдущего консервативного правительства по размещению просителей убежища на односторонних рейсах в Руанду (закон все равно был принят, но был отменен лейбористским правительством).
Лорд Бивербрук, газетный магнат другой эпохи, однажды назвал его «домом притворства». Гилберт и Салливан в своей комической опере «Иоланта» сказали, что он «ничего особенного не делал, и делал это очень хорошо».
Тем не менее, профессор Богданор сказал, что допотопная природа Лордов подорвала веру в правительство в целом, особенно среди молодежи. Как минимум, его нужно сократить. Как с удовольствием отмечают критики, это второй по величине законодательный орган в мире после Всекитайского собрания народных представителей Китая. Другие обсуждаемые реформы включают возрастные ограничения или ограничения сроков полномочий для пэров. Даже эти изменения, скорее всего, столкнутся с сопротивлением, либо со стороны самих пэров, либо со стороны Консервативной партии, которая долгое время имела численное преимущество в палате. Вот почему лорд Кромвель и его коллеги-аристократы оказались на плахе.
«Причина, по которой они начинают с этого, заключается в том, что это наименее спорная часть в стране в целом», — сказал Саймон Макдональд, бывший глава британской дипломатической службы, который является кросс-скамейным или беспартийным пэром. «Наследственный принцип как бы дискредитирован как руководящий принцип».
Г-н Макдональд сказал, что он выступает за ограничение сроков и более пристальное внимание к людям, получающим пожизненные пэры. Но ни один из них, сказал он, не оправдает сохранение наследственных пэров. Во-первых, все они мужчины, из-за препятствий для женщин в наследовании большинства пэров . Последняя женщина-наследственный пэр, Маргарет Элисон из Мар, шотландский политик, известная как графиня Мар, вышла на пенсию в 2020 году.
Лорд Кромвель указал на такие достижения, как убеждение второй палаты создать комитет по контролю за развитием космоса, а также укрепление законодательства, которое ограничило бы надоедливые судебные иски против журналистов. Для критиков все это звучит знакомо — и неубедительно.
«Их первый аргумент заключается в том, что наследственные пэры — это, как минимум, хорошие, порядочные люди, которые выполняют свою смену», — сказал г-н Макдональд. «Я уверен, что все с этим согласятся. Мой ответ на это: ну и что?»
Марк Лэндлер — глава лондонского бюро The Times, освещающий события в Великобритании, а также внешнюю политику США в Европе, Азии и на Ближнем Востоке. Он работает журналистом более трех десятилетий. Подробнее о Марке Лэндлере
источник: https://www.nytimes.com/2024/12/24/world/europe/uk-parliament-hereditary-peers-lords.html
фото: Годфри Джон Бевик-Копли, 7-й барон Кромвель, сказал, что его происхождение не имело большого значения для его работы на государственной службе: «Мы не те тусовщики, которые пьют портвейн и охотятся на лис в огромных поместьях в стиле «Аббатства Даунтон», как их себе представляет публика».Кредит…Эндрю Теста для The New York Times